Часть 2.
А что же высшее образование?
Напомним, что команда реформаторов должна иметь полное представление относительно трех вещей :
1. Текущее состояние системы и стороны ее деятельности, не устраивающие общество или инициаторов реформ.
2. Наиболее полная желаемая целевая модель системы с представлением полного набора сущностей, атрибутов и свойств или описания элементов внутренних и внешних связей. Иными словами, необходима цель, которой следует достигнуть в процессе реформирования, горизонты реформирования.
3. Инструментарий и технологии реформирования с учетом достижений теории и практики управления системами.
Высшее образование в Советском Союзе достигло своего апогея примерно в конце пятидесятых годов прошлого века, когда в политических институтах началась практическая реализация философии постмодернизма, приведшая в Европе к долгосрочному падению престижа ведущих университетов, а в СССР – к пресловутой политике «связи школы с жизнью». Начиная с 1958 года, высшее образование СССР подвергалось перманентному реформированию (если быть точным, скорее, деформированию) отдельных подсистем. Это касалось и методологии, и содержания обучения. Неизменными оставались структура и управление высшим учебным заведением.
В конце пятидесятых годов в международных СМИ была инициирована весьма мощная кампания по поводу завышенной теоретизации советского образования, а поводом послужили всевозможные международные встречи и конкурсы молодежи. По принятой практике на олимпиады, скажем, по ботанике, посылались студенты колледжей соответствующего направления, а от Советского Союза направлялись студенты-ботаники непременно лучшего вуза страны, МГУ, например. К примеру, олимпиадным заданием было перенести часть мицелия из пункта леса А в пункт леса Б быстро и без повреждения для грибницы и экосистемы в целом. Пока студенты МГУ исследовали условия, оптимальные для приживания грибницы, будущие бакалавры уже справились с задачей. Таким образом, были перепутаны шестки и кочетки…
Как раз к концу 50-х годов наметилось перепроизводство инженеров. Именно тогда выпускников инженерных вузов стали направлять сменными мастерами на производство, мастерами участков на строительстве, бригадирами специальных бригад…, т.е. туда, где вполне достаточно и с лучшим эффектом ранее применялись выпускники техникумов. Как раз к этому времени всей стране стала известна шутка А.Райкина о необходимости забыть школьные знания в институте, институтские знания – на заводе.
Можно смело утверждать, что «империалистам» удалось, говоря современным языком, взять Президиум ЦК КПСС «на слабО», отчего и появился наспех сляпанный проект «связи школы с жизнью» для институтов, готовящих кадры для народного хозяйства. По этому проекту студенты первые полтора года обучения должны были трудиться на фабриках и заводах, а обучение проходить по вечерней форме. Увы, связи не получилось… На заводе студент работает учеником токаря, слесаря, пекаря, а вечером изучает матанализ, потенциальные поля, бензольные кольца и т.п., так что достигался прямо (современным искусственным языком автор должен был написать – ровно) противоположный эффект «отрыва школы от жизни». Эта реформа продержалась недолго, но от нее остался глубокий шрам на теле высшего образования в виде льгот для поступления в вуз повидавшим жизнь (так называемые «производственники» и отслужившие в армии) и жестких квот для «школьников», что и привело к падению уровня образованности абитуриентов.
Следующей, но уже навязываемой не столь директивно, стала реформа методологии высшего образования. С середины шестидесятых годов массировано стало пропагандироваться программированное (алгоритмическое) обучение. Даже учебники стали печататься вразбивку. Желающим познакомиться с программированным обучением можно рекомендовать просмотреть повесть-игру Гарри Гаррисона «Теперь ты – стальная крыса». Вводились тестовые задания с механизированным контролем ответов (карточки с прорезями). Это нововведение прижилось лишь при обучении водителей автотранспорта, а от реформы осталось материальное «наследие» - прибор для контроля знаний, разработанный в КИСИ (Киевский инженерно-строительный институт).
И тем не менее, эти «реформы» не смогли «добить» высшее образование. Несмотря ни на что, производство специалистов высшей квалификации продолжалось, они уже на рабочих местах быстро входили в курс дела и «продвигали прогресс». Не странным было лишь то, что выпускники высшей школы, поставленные на рабочие места, требующие квалификации техников, тем менее делали карьеру, чем выше оценки были в дипломах. Ретроспективно это легко объяснить именно прагматизмом производства по сравнению с «заоблачностью» образовательного пространства высшей школы и, как следствие, неграмотностью распределения выпускников.
Поскольку в этих условиях не удавалось обеспечить «связь школы с жизнью», за дело взялась партия, которая «наш рулевой». Парткомам всех крупных технических и отраслевых вузов была спущена команда обеспечить качество образования на должном уровне. Поскольку качество образования определялось исключительно оценками 4 и 5, чем большее количество студентов имели эти оценки, тем выше считалось качество образования в вузе. Первое время при недостаточном качестве обучения кафедры в полном составе приглашались на заседания парткома, где историки КПСС, политэкономы и марксистско-ленинские философы указывали иным специалистам на недопустимость невыполнения предначертаний Политбюро и ЦК КПСС. Особенно доставалось кафедрам сопротивления материалов… Наконец, к началу семидесятых годов «качество образования» советской высшей школы стало неукоснительно и неуклонно расти. В ЦК КПСС появились «задумки» о введении всеобщего высшего образования в Советском Союзе, особенно после объявления Японией о возможном переводе японского общества на всеобщее высшее образование.
В 1975 году ЮНЕСКО (United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization) на ассамблее в Женеве приняла МСКО (Международная стандартная классификация образования), в которой были четко определены образовательные ступени в соответствии с принятыми тогда представлениями в Европе, и это полностью соответствовало структуре советского образования: четвертый уровень соответствовал СПТУ, пятый – ССУЗам (ССУЗ – среднее специальное учебное заведение), шестой – институтам и университетам. Для СССР оставалось только принять законодательный акт о «принятии» техникумов и специальных училищ в «семью» вузов, но началась чиновная борьба (такая же, как по вопросу кандидатов и докторов наук), и среднее специальное образование, дающее куда более качественный «продукт», нежели большинство колледжей в США и Европе, так и осталось средним…
А ведь так близка была структурная реформа образования с созидательным уклоном (рис. 2 в первой части)! Кроме законодательного акта, переводящего ССУЗы в разряд высших учебных заведений, нужно было ввести обобщающие наименования выпускников хотя бы по европейскому образцу – бакалавры, магистры искусств, магистры наук. Увы, старцы из Политбюро были уже слишком стары, чтобы воспринимать позитив… В течение всех оставшихся для партийных старцев и Советского Союза лет бюрократия создавала в обществе мнение о том, что советское профессиональное среднее и высшее образование выпускает недобакалавров (техникумы и училища) и недомагистров (институты и университеты) исключительно по формальным признакам (число лет обучения), не принимая во внимание тот факт, что продолжительность учебного года в СССР гораздо больше, чем в странах-образцах… Словом, все шло в соответствии с доктриной Даллеса.
Настоящая сокрушительно разрушительная реформа советского образования началась в перестройку (1986…1991 гг.) путем изменения (реформирования) управления образованием с упразднением «старых форм» и введением Государственного комитета СССР по народному образованию под руководством личного друга Горбачева – Г.А.Ягодина. Именно в недрах этого учреждения производилась окончательная «доводка» технологии уничтожения высшего образования. Несмотря на развал СССР, одновременно во всех «самостоятельных» государствах СНГ и Балтии возникли бакалавры и магистры. Выпускники ССУЗов стали называться младшими специалистами, выпускники вузов – специалистами. Чтобы стать бакалаврами, выпускники техникумов должны были еще получить незаконченное высшее образование, а будущие магистры должны были еще раз написать дипломную работу в течение одного года. В итоге – полная абракадабра. Бакалавры-недоучки и магистры, потратившие целый год на потерю квалификации специалиста, естественным образом перестали быть востребованными умирающей экономикой.
Здесь хорошо просматривается целевая модель разрушения высшего образования – хаотическая конструкция, не способная продуцировать профессионалов. Но и это была еще не конечная цель. Целью ставилось уничтожение научного кадрового потенциала путем «приравнивания» кандидатов наук европейским магистрам, а докторов наук – докторам философии (PhD). Однако, сопротивления докторов наук и тех научных учреждений, где они занимали ведущее положение, разрушителям преодолеть не удалось, и в итоге появилось 5 ступеней высшего образования и 2 научных уровня, чего не предусматривает никакая МСКО.
В 1997 году международная бюрократия в последний раз попыталась образумить советскую бюрократию (страны СНГ и окрестностей) утверждением МСКО (переиздано в 2006 году), в которой закрепляется две ступени высшего образования. Снова давалась рекомендация (хоть и косвенно) выпускников техникумов приравнять к бакалаврам, а специалистов – к магистрам… Но СОВЕТСКАЯ бюрократия при возможности построения коррупционных схем никогда не прислушивалась к голосу разума и стояла на своем. Так до сих пор и сохранились рабочие высшей квалификации (1 ступень высшего образования), младшие специалисты (2 ступень высшего образования), бакалавры (3 ступень высшего образования), специалисты (? ступень высшего образования), магистры (4 ступень высшего образования). А как же? Учреждения, выпускающие рабочих, вдруг да и захотят перейти в категорию выпускающих младших специалистов, а тут и «торба» для чиновников, и так по всем ступеням. Удобно, не правда ли?
Окончательная модель системы высшего образования стала неясной, размытой и непредставимой, но именно этого и добивалась бюрократия, целенаправленно разрушая образование. И совсем неважно, что проекты наподобие доктрины Даллеса ударили в первую очередь по самим инициаторам этих проектов. Что касается стран на территории бывшего СССР, успех этого проекта почти достигнут. Образование практически реформировано в хаотическую систему, производящую бракованную продукцию. Лишь природная сметка да самообразование до сих пор держат некоторые сферы интеллектуального труда на должном уровне…