Такая экономическая инфантилизация творческого класса избавляет его от ответственности, заводя целый ряд процессов по Гомбровичу, включая любовь к низшим классам, просветительство, включение адюльтера в положительную парадигму поведения, презрение китча. Надменность оказывается взаимной. Для «приличного» художника, далекого от китча и попсы Капитализм - вещь отвратительная, грязная и не достойная Человека. Вот так и получается, что Серьезные и Прекрасные имеют чувство собственного превосходства по отношению друг к другу и терпеть за это друг друга не могут.
В книге Д. Ротгауер «Творчество и Капитал» речь идет о т.н. Новой экономике. Среда художников (в современном мире зачастую люмпенизированных) ставится в пример возможному переустройству рабочего класса. Так творческое начало в 21 в. становится экономическим императивом. Однако, художники и их среда не играют никакой роли в обществе. Сами художники не желают выходить из своей парадигмы, ведь только секуляризованный капитализм трактует и художественную деятельность, как фактор производства (труд-земля-капитал), а сам художник не хочет быть “работягой” или ”предпринимателем”. Он хочет быть Верховным жрецом и остается в своей арт-секте. И наоборот, экономика и политика видят художественную среду скорее символически. Обе стороны не воспринимают друг друга, как нечто явственно присутствующее и воздействующее на их жизнь.
Большой раздел
В 1 в. д.н.э. Марк Теренций Варрон разработал концепцию деления на две категории прикладных знаний и творчества, которые ранее воспринимались греками как единое целое. "Аrtes mechanicae" - это прикладные науки, искусства, техники, которые составляют практическую часть и серьезное наполнение жизни. "Аrtes liberales", не требующая физического напряжения – это риторика, диалектика, музыка, астрономия и астрология. Условно эти искусства назывались «свободными» потому, что они оставались прерогативой свободных граждан, которым не нужно было работать. Это первый пример того, как специализация и стремление к абсолютному искусству приводит к некой «темной стороне искусства» – рабовладельческий строй, частная собственность и, как следствие, капитализм.
Позже философы, ученые-этики, идеалисты-просветители увлекаются естественной природой и конципируют Физиократизм – экономическое учение, в соответствии с которым добавочный продукт создается только природой, только в сельском хозяйстве. Земля порождает то, чего еще не было, а промышленность просто трансформирует уже существующие материалы. В соответствии с данным учением, промышленное производство освобождается от налогов и начинается промышленная революция, обострившая классовую борьбу и перевернувшая классовое общество. Экономист В. Зомбарт описывает становление арт-экономики в своей работе «Роскошь и капитализм». Искусство стало поводом и мощным фактором дальнейшего развития капиталистического строя. Искусство дорого стоит - появляются кредиты, развиваются банки (кстати, во Франции, в стране с самой сильной школой физиократизма и банковская система развивалась быстрее всего), начинается арт-бум при дворах и в городской среде, укрупнение арт-производства. Развивается своя система сбыта и скидок – король, он-же законодатель вкуса, получает произведения искусства по низкой цене или в подарок. Это позволяет выгодно вести торговлю с придворными, ведь каждый средний менеджер хочет иметь то, чем располагает его шеф.
Художник-предприниматель
Одним из самых важных заказчиков является католическая церковь. В период Реформации протестантизм отказывается от роскоши и делает упор на труд и экономию, однако со временем оказалось, что новая религия не менее выгодна. Количество состоятельных протестантов растет, и они хотят подчеркнуть свои раннекапиталистические достоинства предметами искусства. В условиях противостояния конфессий появляются даже две возможности для художников – новый рынок с арт-монополиями, которые устанавливают цены, с одной стороны, и государственные субсидии с другой. Такая благоприятная конъюнктура способствует развитию инноваций. Вот так в 17-18 вв происходит то, о чем мы сейчас можем только мечтать – искусство и капитал работают вместе и отрасль развивается благодаря предпринимательскому творчеству. Католические страны и противники реформации также развивают живопись, скульптуру, архитектуру. Обе религиозные стороны так усердно производят и покупают искусство, что доводят сами себя почти до банкротства.
Центр тяжести перешел из мастерской художника в галереи. Потому что нет общепринятых критериев качества художественного произведения, считается только количество денег, которое оно принесло, и шум, который создается вокруг выставки.
— Зигмунт Бауман, британский социолог
В этой ярмарке тщеславия каждая сторона рискует благосостоянием, только чтобы доказать, на чьей стороне Бог. Художники процветают, но в этой гонке художественного вооружения им совсем не остается пространства для выражения собственных идей и развития инноваций. Просвещение приносит эпоху идеализма - эпоху прекрасного, правды и добра. Возникает максима, что художник никому ничего не должен и такая творческая свобода провоцирует революцию Духа, плавно перетекающую в революцию реальную. Свобода, равенство и братство принимают гротескные неаппетитные черты. Идеализм – заблуждение и конец совсем близок.
Искусство опять порождает новый виток производства, который, в свою очередь, дает новое развитие искусству. На авансцену выходит промышленность и массовое производство. Выясняется, что художник не только Творец, но и Ремесленник. А что делать, если портреты уже никому не нужны и все покупают фотографии… Что ему делать, если с конвейера сходят предметы культурного потребления сотнями…
Последнее убежище художника в абстрактном искусстве. Машина не может абстрагировать, но имитировать машина может и вот уже любой авангард становится китчем на следующий же день. Художники проиграли войну модернизации и навсегда возненавидели капитализм. Декаданс развивается («Будденброки», «Богема») как темная сторона международных сверх-монополий и колониального производства.
Серьезное vs Несерьезное уже внутри искусства
Индустрия развлечений успешно адаптирует принципы индустриализма. Одна часть художников видит шанс обратиться к с миллионам и разжиться миллионами. Другая часть, напротив, впадает в сентимент «настоящего искусства» и передает свою экономическую фрустрацию дальше в университеты, арт-производство и критику. Их послание таково: Массовая культура обслуживает толпу с ее дурновкусицей. Но массы не виноваты, ими манипулируют, от них скрывают истинное основание капитализма. Философы Т. Адорно и М. Хоркгемер в 1947г. в их «Диалектике просвещения» пишут: «Искусство в эпоху капитализма – это сущее мошенничество. Культура стала товаром. Искусство теперь определяется исключительно экономической ценностью. Фильм, который собирает кассы, в капиталистической логике “ценный”, а качество художника сводится к цене на его картины. Эстетика стала равна прибыли.» Так искусство теряет автономный характер и приобретает ярлык средства достижения цели. Просвещенный мещанин наивно верит в разницу между высокой и массовой культурой. Только искусство, недоступное массам, достойно и не продажно, а значит, неподвластно капиталистическим махинациям. Так ругая китч, те самые просвещенные слои создают пафосную ситуацию “подвига художника”, в которой заложен гипотетический хеппи-энд.
На самом деле подлог не в капитализме, а в пресловутой “просвещенной” части населения. По Маслоу, с развитием "artes mechanicae" человек получает контроль над Серьезной частью жизни и может плавно переходить ко все большему демонстративному потреблению. Удовлетворив свои базовые потребности, человек в любом обществе, не только в капиталистическом, мечтает предъявить обществу доказательства состоятельности посредством причастности к Прекрасному (или сакральному). Т. Веблен в «Теории праздного класса» подробно описывает механизмы агрессии как капиталистической, так и художественной среды. Оппозиция художника капитализму – это не более чем несостоятельный акт социальной агрессии. Акт агрессии – основной компонент творчества и является общим принципом и творчества, и предпринимательства. Суть утилитарности производства или торговли равна утилитарности искусства. Создается продукт-произведение, обладающее символической властью. Бизнес, политика, искусство направлены на предъявление своей состоятельности, на символическое покорение как можно большего количества людей как «рабов» (или плательщиков) с помощью собственной уникальности. А что уникально, то и истинно, а значит ценно.