Экс-министр внутренних дел Юрий Луценко считает, что выиграл борьбу за общественное мнение и убедил людей в том, что его процесс - политическая расправа.
Об этом он сказал в интервью "Голосу Америки".
"Своей открытой и понятной системой защиты я выиграл общественное мнение о моем процессе как политической расправе", - сказал Луценко.
Говоря о своем физическом самочувствии, Луценко заявил, что оно не лучшее.
"Эти 19 месяцев в бетонном мешке не могли не повлиять на меня. Физическое состояние, безусловно, не является наилучшим. Полгода я просил медосмотра. Потом еще полгода от меня скрывали обнаруженный диагноз. Полноценного лечения я так и не добился. Наедине врачи говорят о необходимости срочной госпитализации, но в составе комиссии подписывают заготовленные тюремным департаментом рекомендации пить анаболики и креон. Однако постоянно просить у властей лечения считаю для себя неприемлемым. Я решил добиться этих своих прав путем жалобы в Европейский суд по правам человека", - сообщил он.
"С моральным самочувствием все гораздо лучше. - добавил Луценко. - Острое противостояние с режимом дает ощущение единства того, во что я верю, что я говорю и делаю. Очень помогает поддержка родных, друзей и писем от простых людей. Я полон оптимизма и планов на будущее".
Он также рассказал, что помогло ему справиться с тяготами пребывания в тюрьме.
Мой арест — это попытка установить атмосферу всеобщего страха... Мне мстят за свой страх те, кого прикрыла от ответственности ГПУ, а потом и депутатская неприкосновенность
— Юрий Луценко
"Лукьяновская тюрьма построена в середине XIX-го века. Согласно «Оксфордской истории тюрем», она относится к системе «тюрем запугивания». Но, честно говоря, дикарские условия содержания не повлияли на меня нисколько", - заявил он.
"Другой вопрос - психологические нагрузки, оборона своего «я». Конечно, я понимал, что не просто так меня поместили в блок для пожизненно заключенных, а в соседней камере сидит убийца милиционеров. Я знал также, что распечатки с камерной системы видеонаблюдения носят «на-гора» для утешения заказчиков. Конечно, я понимал, что меня испытывают, водя по коридорам Генпрокуратуры на длинной цепи в наручниках, лишая пищи и туалета на 10-12 часов. Тяжело было, когда в открытую дверь мне якобы случайно показали, что старшего сына вызвали на допрос", - рассказал он.
"Но все это отпало очень быстро вследствие сострадания и уважения, которые я видел в глазах и чувствовал в рукопожатиях персонала, милиционеров, врачей, большинства заключенных. - добавил Луценко. - Это сняло с меня огромный психологический груз".