Внимание к латвийскому кинематографу удалось обратить и на последнем Каннском международном кинофестивале. В одной из его программ - «Каннская классика» - был впервые показан фильм из балтийской республики. Им стал культовый у себя на родине фильм Роландса Калниньша «Четыре белые рубашки», снятый в 1967 году и сразу же запрещённый к показу советской цензурой. Прозвучавшие в нём песни получили большую популярность после эстрадного фестиваля в Латвии в год несостоявшегося выхода фильма на экран. Зрители же смогли увидеть его только в 1986 году, правда, на разовых фестивальных показах.
«Четыре белые рубашки» вошли в программу «Столетние» на Таллиннском международном кинофестивале PÖFF, включавшую знаковые фильмы стран, отмечавших в 2018 году свой столетний юбилей. С этого фильма мы и начали разговор с директором Национального киноцентра Латвии Дитой Риетума.
Когда речь заходит о фильмах, положенных «на полку» советскими цензорами, как правило, вспоминаются картины российских, украинских и грузинских режиссёров того времени. О том, что то же происходило и в Латвии известно не многим. Сколько латвийских фильмов запретили выпускать на экраны в СССР?
В принципе таких историй у нас было очень мало. И в основном они связаны с режиссёром Роландсом Калниньшем. Два его фильма положили на полку, а третий решили вообще уничтожить. Речь о картине Калниньша 1974 года «Приморский климат». До «Четырёх белых рубашек» на полку положили его предыдущий фильм 1965 года «Камень и осколки». В нём впервые в советском кино героями стали латвийские легионеры времён Второй мировой войны - латвийские парни, призванные в немецкую армию. Это был фильм о трагедии нашего народа, разделённом на два лагеря, потому что в то же самое время другие латвийцы воевали на стороне Красной армии.
Ещё одним запрещённым фильмом была маленькая документальная картина «Голос» Аугустса Сукутса, посвящённая диктору радио, «официальному голосу» советской идеологии в Латвии Борису Подниексу, отцу знаменитого кинорежиссёра Юриса Подниекса.
Вот и всё. Только три с половиной фильма в Латвии положили на полку. То есть, у нас эта полка была не очень большая.
С чем был связан запрет фильма «Четыре белые рубашки»?
Крамольным в нём был ключевой эпизод, где показан «худсовет», анализирующий тексты песен героя фильма. Режиссёр снял этот эпизод как комедию абсурда. В ней «непочтительно» были показаны все привычные участники подобных «худсоветов»: ветераны «Великой отечественной войны», представители комсомола, Компартии. И на всём этом фоне в эпизоде зритель видит портрет Ленина с надписью «Искусство принадлежит народу» на латвийском. Это была эксплозивная сцена. Роландс, безусловно, издевался, иронизируя над системой, которая функционировала на каждой советской киностудии.
Но цензоры не допустили фильм ещё из-за его необычной формы, не имеющей ничего общего с «классическим» соцреализмом. «Четыре белые рубашки» - это юношеская, свободная по монтажу, ритму, музыке картина с нехронологически выстроенным сюжетом и с использованием приёмов субъективизации. Например, пока на заседании «худсовета» происходит вышеупомянутый бред, мы видим крыши и улицы Риги, слышим музыку. Вместе с героем мы отстраняемся от происходящего абсурда. Такие модернистские приёмы были характерны для французской «новой волны» 1960 годов, кинематографа Чехословакии. Фильм Кальниньша оказался единственным для латвийского кино, в котором чувствовались отголоски самых модных тенденций кино того времени.
А латвийские фильмы советского периода вызывают интерес у современного латвийского зрителя?
Да. Их в основном показывают по телевидению и есть среди них такие фильмы, которые делают для ТВ хорошие рейтинги. Например, популярные картины Яниса Стрейча. Есть у нас также такие фильмы, которые обязательно показывают на Рождество или на патриотические праздники. Зрители их знают наизусть, но всё равно смотрят. Хотя есть немало картин, которые по телевидению не показывают и зрители их не знают. Возможно, потому что они не были столь популярными, когда выходили на экран и их до сих пор не отреставрировали.
Но есть ещё и неоткрытое пространство латвийской киноистории, с которым зрители плохо знакомы. Например, тот же Роландс Калниньш у людей среднего возраста ассоциируется совершенно с другой картиной - «Афёра Цеплиса». Она была очень популярна. Она о предпринимателе-мошеннике, открывшем своё дело во время первой независимости Латвии, в 1930-е годы. Запрещённые же фильмы Калиньша у нас не так известны. Но благодаря Каннскому кинофестивалю «Четыре белые рубашки» вызвали большой интерес и картину увидели многие. Мы сделали сеансы в большом кинотеатре в Риге, на которые приходили самые разные зрители. Канны помогли сделать большой маркетинг и Роландсу, и его фильму, и всему латвийскому кино в целом.
Для советской системы кинематограф был прежде всего инструментом пропаганды. Однако у советского зрителя латвийское кино пользовалось популярностью и славилось своей гораздо большей степенью свободы. А снимали ли вообще у вас пропагандистское кино?
Примеров такой откровенной пропаганды я назвать не смогу. Быть может, она имела место в конце 1940 — начале 1950 годов, когда в Латвию, как и к нашим соседям, приезжали снимать российские кинорежиссёры. Там ещё можно найти примеры пропаганды. Потом же всё это ушло. В 1960 годах в Латвии даже появилась целая плеяда документалистов. Герц Франк, Иварс Селецкис — эти и другие кинорежиссёры освободили документальное кино от идеологизированного дикторского голоса, присутствовавшего во всей советской кинодокументалистике того времени и попытались наполнить изображение смыслом. Мы называем эту волну поэтическим документальным кино. И в 2018 году у нас вышла очень хорошая документальная картина «Мосты времени», посвящённая режиссёрам-документалистам шестидесятых, работавшим в Латвии, Литве и Эстонии, которые своими артистическими приёмами устраняли пропаганду.
Кому в Латвии принадлежат права на латвийские фильмы советского периода?
Мы оказались в странной ситуации. В Латвии долгое время шёл судебный процесс между государством, Министерством культуры и правопреемником Рижской киностудии по поводу продюсерских прав на снятые в СССР латвийские фильмы. Процесс длился больше десяти лет. И в 2017 году Верховный суд Латвии принял решение о том, что продюсерских прав на эти картины нет ни у кого: ни у государства, ни у правопреемника киностудии.
Однако остаются авторские права. Так что, если вы захотите показать, к примеру, фильм «Четыре белые рубашки» за пределами Латвии, вы должны заплатить нашему киноархиву за использование копии и организации, защищаюшей интересы авторов. До решения Верховного суда необходимо было оплатить и лицензию на показ, которую выдавал наш киноцентр.
В своё время в Латвии проходил известный международный кинофестиваль «Арсенал». Он был закрыт в 2012 году. А что сегодня формирует вкусы кинозрителей в вашей стране?
Закрытие «Арсенала» для нас было большой драмой, поскольку этот фестиваль имел свои традиции и историю. Он прекратил своё существование после того как его создатель Аугустс Сукутс принял такое решение и уехал жить в Испанию. Год назад он умер. Но некоторые люди, которые делали «Арсенал» теперь работают на Рижском международном кинофестивале, который проходит у нас пятый год. Для любой кинематографии важно наличие фестиваля, чтобы промотировать свои фильмы и показывать другие европейские картины.
В Латвии есть также локальный кинофестиваль «Балтийская жемчужина», который очень важен для нашей страны, поскольку проводится по принципу «фестиваля фестивалей» и показывает важные фильмы. В отличие от него Рижский МКФ имеет конкурс и определённый вес в профессиональной среде. Конечно, нелегко начинать новый фестиваль, когда вокруг немало конкурентов с большой историей. Но Рижский МКФ имеет отличную аудиторию. Думаю, у него будет всё хорошо.
Кроме того, в 2018 году произошло много событий в латвийском кино. Специально к столетию республики у нас была возможность снять больше фильмов, чем обычно. В течение четырёх лет мы получили финансирование, позволившее снять 16 полнометражных картин. В течение 2018 года ежемесячно проходили премьеры одного или двух фильмов. И каким-то парадоксальным образом люди вернулись в кинотеатры! Мы смогли собрать для новых латвийских фильмов очень большую аудиторию. Более того: люди заговорили об этих фильмах, проводят дискуссии, знают о проекте, в рамках которого они были созданы, и хотят увидеть другие новые фильмы. И речь здесь идёт не о пропаганде!
Программа «Латвийские фильмы к столетию Латвии» была очень открытой. В её рамках можно было сделать экранизации литературных произведений, фильмы на историческую или современную тематику. Благодаря ей появились такие картины, которые при нашем безденежье не имели бы шансы выйти на экраны раньше. Например, Homo Novus, ставший самым кассовым фильмом всей программы и посвящённый художникам 1930-х годов, живших в ещё свободной Латвии. Он весёлый и стильный одновременно. Эта картина показала, что совсем не обязательно снимать очередных «Свингеров», когда хочешь иметь большой успех. Успеха можно достичь, делая более интеллектуальные картины, которые с удовольствием будут смотреть зрители.
На последнем Таллиннском международном кинофестивале была большая программа фильмов из стран Балтии, включая Латвию. Имеет ли ваша страна другие площадки для продвижения отечественных фильмов, кроме PÖFF?
Безусловно, PÖFF — очень важный фестиваль для фильмов балтийских стран. Это самый большой и наиболее значительный киносмотр в нашем регионе. Но мы в 2018 году очень тесно работали также с Литовским киноцентром и Эстонским Eesti film. Мы принимали участие примерно в 14 различных международных кинофестиалях, а в октябре в Нью-Йорке провели Фестиваль балтийского кино. На нём было показано 18 фильмов и он имел успех. Также важной платформой для нашего кинематографа является Карловарский МКФ. В 2018 году на нём была представлена большая ретроспектива поэтического документального кино Латвии и состоялась премьера фильма «Мосты времени».
Столетние юбилеи всех трёх балтийских стран нас очень сблизили и мы начали тесно работать вместе, презентуя свои фильмы. Объединив усилия, мы смогли получить более впечатляющие результаты, делай мы это в одиночку.
Вы говорите о 16 новых фильмах. Может ли свидетельствовать их появление о том, что у вас есть люди, готовые поднимать латвийскую киноиндустрию?
Безусловно! Но главный вопрос сегодня заключается в том, каким образом удержать зрителя и продолжить кинопроизводство. Ведь финансирование у нас упало примерно на половину. Если в 2017 году бюджет на него у нас составил 9 миллионов евро в годовом срезе, то в 2018-м и следующем году — уже около 5 млн. евро, и мы не сможем не почувствовать такую разницу.
Эту проблему мы ещё не решили. Как и эстонцы, у которых была своя программа к столетию своего государства. Фильмов у Эстонии было снято меньше, чем у нас, но вопрос - как удержать индустрию, зрителя и вообще что делать дальше? — остаётся актуальным для всех. Думаю, мы что-то придумаем. Политики ведь любят статистику. А с ней у нас всё в порядке: уже миллион зрителей в Латвии посмотрели хотя бы по одной картине из юбилейной программы — это половина жителей всей нашей страны! То есть, нас заметили. И у трёх фильмов премьеры ведь ещё впереди.
В чём причина успеха программы «Латвийские фильмы к столетию Латвии», как вы думаете?
В интенсивности. Нет кинематографа в стране, в которой выходит всего 2-3 картины в год. К тому же, мы живём в интенсивное время, когда люди забывают, что произошло 2-3 месяца тому назад. А если из месяца в месяц выходят новые фильмы, разные по жанрам, привносящие стилистическую новизну — это подогревает интерес.
Любая индустрия должна предлагать зрителю разные продукты, разные фильмы. Нельзя выпускать один радикальный арт-хаус и вульгарные комедии. Нужны и качественные комедии, хорошие исторические драмы, документальные фильмы, полнометражная анимация. Когда есть широкий выбор, публика всегда найдёт свою картину. Она может не полюбить одну, но заметить другую. Качество всё таки зависит от количества. Нужен постоянный процесс, лишь тогда можна надеяться на хороший результат.
Вы можете назвать латвийские фильмы последних лет, которые нельзя пропустить? На какие из них стоит обратить внимание?
Это довольно трудный вопрос. Наверное, в первую очередь, я бы назвала фильм, который в этом году получил своё новое рождение — уже упомянутые «Четыре белые рубашки» Роландса Калниньша. А также Kurpe — это первая игровая картина Лайлы Пакалниня — самого известного и самого радикального нашего режиссёра арт-хаусного кино. Стоит обратить внимание и на её недавний фильм «Заря».
Советую посмотреть и некоторые фильмы из нашей программы к столетию Латвии. Например, полнометражную анимацию «Екабс, Мимми и говорящие собаки», премьера которой будет в феврале. Я её очень люблю. Это стильная картина о детях, которые живут в неблагополучном районе Риги. Люблю также документальный фильм «Продолжение» классика нашей документалистики Иварса Селецкиса. Это одна из самых сильных картин нашей столетней программы, которая выдвигалась на «Оскар» от Латвии в категории «Иностранный фильм». Это рассказ о пяти первоклассниках из разных регионов Латвии, из разных социальных слоёв. Из их историй удаётся создать очень живой портрет нашей маленькой и сложной страны.
Тем кто не видел, рекомендую фильм «Мама, я тебя люблю» молодого режиссёра Яаниса Нордса. Это интересная работа, в которой я вижу отголоски картины «Четыреста ударов» Франсуа Трюффо.
А интересуется ли русскоязычная публика латвийскими фильмами в вашей стране?
Она преимущественно живёт в своей параллельной реальности, пользуется российским информационным пространством и редко ходит на латвийские фильмы. Поэтому было немалым сюрпризом когда наша русская аудитория пошла на фильм о Холокосте «Отец ночь», тоже снятом в рамках юбилейной программы. Это «наш «Список Шиндлера», картина о человеке, который также спас много евреев во время Второй мировой войны. Она вызвала большой интерес у русскоязычной публики, которая обычно не особо интересуется латвийским кино.
Впрочем, это уже в меньшей степени относится к молодому поколению русскоязычных в Латвии. Они уже совсем другие и как правило прекрасно говорят на латвийском языке. Но основная масса по-прежнему остаётся жить в своей реальности, отдельной от жизни латвийцев.