За тридцать минут до начала лекции, которую из-за погодных условий, организаторы перенесли из Зеленого театра под открытым небом в закрытое помещение, зал был уже наполнен и продолжалось уплотнение зрителей. Я пришла, чтобы сделать материал. Мне более-менее, понятны мотивы политического искусства Павленского, развернутого в тисках Путинского строгого режима, но, во-первых, нужно понимать, что дальше, а во-вторых с его почитателями, и возможно последователями, дело обстоит не так прозрачно. О спикере Павленском я слышала не самые лестные отзывы, и какие-то из них подтвердились на мероприятии. Человек он приятный, симпатичный, но говорит однотонно, завораживать публику пересказом и детализацией своих акций ему не дано. Но должен ли он обладать таким талантом? Думаю, что не должен.
Пока модератор встречи, известный одесский художник Александр Ройтбурд, сильно опаздывал на серьезное мероприятие, я работала с окружающим меня срезом двадцатилетних зрителей.
«Девочки, Павленский это кто и что? Это и есть наша эпоха, или может это вообще не важно? Вы почему пришли на встречу?»
«Нет, Павленский – это не эпоха, но скорее всего его деятельность продлится еще долго. Мы смотрели фильм о нем, но не сильно там все понятно, хотим услышать лично от него конкретные мотивы к его акциям.»
«А на моей сумке арка сработала внизу на охране. Охранник у меня спросил: а что у тебя там? А я ему сказала, что не знаю, он сказал: ну, и ладно.»
Лекцию Павленский начал без модерации. О потреблении человека государством, бюрократическим аппаратом, человеком. Кратко об инструментах и целях поедания биомасс. Обличение основных игроков адской машины. Не раскрытая вводная «как стать костью в горле бюрократа». Два предложения о простоте и доступности его акционных инструментов – нитки, колючая проволока, гвоздь, канистра. Павленский считает, что одним из самых серьезных преодолений в политическом искусстве, является уничтожение страха перед возбуждением уголовного дела. Это серьезная задача, открывающая художнику широкие горизонты. И Павленский это доказал на деле.
В зале заметно некое оживление, это пришел к концу лекции Александр Ройтбурд, на экран дали видео акции «Угроза», горят двери Лубянки, из зала уже второй раз, но более четко и настойчиво кричит женщина:
«Охрана! Где охрана? В зале провокатор, он зигует! Это провокация! Выведите провокатора!»
Видео из судебного архива заканчивается. Александр Ройтбурд задает Павленскому длинный вопрос о правых и левых, но Аннушка уже пролила масло. В зал по очередному требованию женского голоса (принадлежность его установят позже, роль он сыграл особенную), все же вызывают охрану. И охрана раздвигает плотность стоячих зрителей и проходит в угол первого ряда, где распивает алкоголь, для удобства, из горла, некий Владимир Адольфович Нестеренко, коротко - Адольфыч. Охранников было двое, Адольфыч один. Он был в состоянии сильного алкогольного опьянения, и у него было простое средство для акции. Нож. Охранники хотят увести Нестеренко. Потасовка, в процессе нее: Нестеренко поднимает акционный инструмент, как олимпийский огонь в Рио, и возвещает, что всех зарежет. Александр Ройтбурд совершает попытки как-то влиять на ситуацию, но роли уже сыграны. Демонстрация ножа убедительно всех отрезвляет, кроме Нестеренко. Складывается впечатление, что все идет по плану. Павленского в зале уже нет, даже если он есть, он больше не главный герой. Дальше все быстро, за одним из охранников следы крови, мы оперативно ориентируемся, и дружно создаем коридор для выхода угрозы из зоны нашего присутствия. Из помещения нас выпускают не сразу. Организаторы не забывают сделать для нас, замкнутых в пространстве, объявление о том, что мероприятие закончилось. Но так ли быстро проходит акция?
Через тридцать минут я знаю, что один из охранников получил незначительные порезы руки. А час спустя, одесский ресурс Таймер сообщит о том, что второй охранник Impact Hub скончался от сердечного приступа.