Основателем науки регионалистики (в 1950-х годах) является американский экономист и географ Уолтер Айзард. Однако, еще до Айзарда вопросами важности регионального развития занимался француз Фернан Бродель. В 1949 году вышла в свет его книга «Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II». В этом труде он указал на географию, а также социальную и экономическую истории региона, как на важные компоненты в историческом анализе (сдержанно оценивая, таким образом, роль событий и персоналий).
Бродель в этом труде, и в дальнейших своих работах, сформировал экономическую концепцию «мира-экономики». «Мир-экономика» имеет свой центр: например, Венеция - XIV века; Антверпен – XVI века; Нью-Йорк – XX века (со временем этот центр может перемещаться и в другой город). «Мир-экономика» Броделя существует поверх политических, культурных и религиозных границ, считавшихся границами «локальных цивилизаций». «Мир-экономика» - пространственно ограничен и границы его меняются редко и медленно.
Эти идеи Броделя приняли и другие выдающиеся ученые мира. Например, американский исследователь Сэмюэл Хантингтон в своей работе «Столкновение цивилизаций», писал об усилении экономического регионализма в мире. Судя по всему, писал он, роль региональных экономических связей и дальше будет усиливаться. С одной стороны, успех экономического регионализма укрепляет сознание принадлежности к одной цивилизации. А с другой стороны - экономический регионализм может быть успешным, только если он коренится в общности цивилизации. Нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман писал в свое время, что внешняя торговля происходит, в основном, между странами одного уровня экономического развития.
В конце XX века испанский социолог Мануэль Кастельс ввел в научный оборот понятие «пространство потоков» (экономических потоков). В этом новом понятии он отразил все те изменения экономической жизни, которые произошли во время современной «информационной революции». От «пространства мест» броделевских «миров-экономик», экономическая жизнь, по мнению Кастельса, сдвинулась к информационному «пространству потоков» - идей, технологий и денег. Народы, пишет Кастельс, все еще живут в конкретных местах. Но, поскольку доминирующие функции и власть в наших обществах организованы в «пространстве потоков», превалирующая тенденция направлена в сторону сетевого пространства потоков, навязывающего свою логику рассеянным сегментированным местам. Глобальный город «мира-экономики» - это не место, а процесс, обеспечивающий протекание потоков информации. Мегаполисы выступают двигателями экономического развития. Они глобально связаны, но локально разобщены. И «пространство потоков» - новая среда инноваций - будет определять какому городу и региону развиваться, а какому приходить в упадок, но все они будут входить в сетевое общество.
Француз Жак Аттали пишет о новых международных элитах XXI века - «новых кочевниках» - технократах, доминирующих управленческих элитах, которые играют ключевую роль в информационных сетях настоящего и, скорее всего, будут и дальше править мире в будущем. По его мнению, власть их будет только усиливаться. У этих людей глобальные связи и схожий образ жизни (одного типа отели, одного типа времяпрепровождение). И, что характерно для всех них, они стремятся отделить себя от города, в котором живут, нередко используя технологические системы, чтобы изолировать себя от «опасных классов», проживающих по соседству.
Мы видим, что регионы по-прежнему важны, но их экономическое развитие, теперь во времена информационной революции, все больше и больше зависит от их вовлеченности в мировые процессы обмена экономическими смыслами. Поэтому и развитие украинской государственности и национальной экономики будет всецело зависеть от того, насколько мы сможем актуализовать эти современные тенденции мирового развития. Вот они:
1. С развитием процесса глобализации суверенитет национальных государств, пока еще действенный, постепенно будет разрушаться. Основные факторы производства и обмена — деньги, технологии, люди и товары — со все большей легкостью перемещаются через национальные границы. В результате у национальных государств остается все меньше и меньше возможностей регулировать эти потоки и воздействовать на экономику политическими средствами. Даже наиболее сильные национальные государства не смогут далее признаваться в качестве верховной и суверенной власти ни вне, ни даже в рамках собственных границ.
2. Неспособность господствующих властных институтов и элит воспринимать и продуктивно упорядочивать эту новую реальность связана с характером данных институтов, с историей их возникновения. Они появились на свет в мире, в котором ведущую роль играли полная занятость, доминирование в национальной экономике национально-государственной политики, а также функционирующие границы, строгая территориальная независимость и идентичность. Глобализация уже мыслится здесь не как растущая взаимосвязанность между продолжающими свое существование национально-государственными общественными пространствами, а как внутренняя глобализация самих пространств.
3. В настоящее время происходит творческое разрушение легитимного миропорядка, при котором доминируют национальные государства. Начата новая игра, в которой правила и основные понятия старой игры перестали действовать, но ими еще продолжают пользоваться. В том числе и у нас. Но, те, кто цепляется за старые догмы, в том числе, игнорируя достижения регионалистики, будет обойден в конкурентной борьбе.
Поэтому нам, украинцам, надо изменить свои устаревшие взгляды на мир, в чем должно помочь развитие науки регионалистики и практическое применение ее достижений. Идеал автаркического национального государства ушел в прошлое. В условиях мирового неолиберального режима международные финансовые организации обособляют государства и их население, просто-напросто отказываясь в них инвестировать. Как писал немецкий социолог Ульрих Бек: «Мета-власть мировой политики исключает стратегии экономического национализма и изоляционизма; во всяком случае, они были бы равнозначны национально-государственному «харакири».
К сожалению, в Украине достижения регионалистики внедряются очень медленно. Например, дальше некоторых элементов экономического сотрудничества в рамках понятие «еврорегионов» дело не идет (да и часть этого сотрудничества «канула в Лету», так как оно осуществлялось с приграничными российскими регионами). О том, что помимо экономической части региональной политики есть еще и такие важные вопросы, как социальные и экологические региональные проблемы, у нас постепенно забывают. Не в последнюю очередь следствием этого является неуклонное снижение численности населения нашей страны. Причем, наиболее серьезное уменьшение жителей отмечается именно в тех регионах, где продолжается ухудшение экологической ситуации, то есть там, где продолжают работать немодернизированные предприятия второй индустриальной волны, которые в цивилизованном мире начали перепрофилировать или закрывать в 1960-ые годы…
Отдельно обращу внимание на то, что вопросы формирования территорий районов в нашей стране базируются либо на старом советском наследии, либо обусловлены влиянием региональных элит, зачастую преследующих свои персональные интересы, но не цели развития того или иного региона.
К сожалению, не лучшим образом обстоят дела и в вопросах региональной инновационной политики – инновационные инкубаторы и раньше скорее являлись приятным исключением, нежели правилом. А жесткий экономический кризис и вовсе приостановил их развитие в украинских регионах, являющихся перспективными с точки зрения потенциала инноваций.
Необходимо понять, что нам важен сейчас доступ к международной экономической сети. Но мы сейчас делаем все, чтобы лишиться этого доступа, не осуществляя реформ, игнорируя необходимость проведения современной региональной политики, то есть, по сути, подавляя те факторы, которые должны резко ускорить приход в Украину и ее регионы технологических изменений новой промышленной парадигмы. Мир уже сейчас является (а в будущем еще больше станет) миром, конституированным техникой. Миром сильных в технологическом и экономическом отношении регионов, объединенных именно сетевым образом. Но, если в этих вопросах у нас будут идти дела так, как сейчас они у нас идут, то сложно дать оптимистический прогноз относительно качества развития Украины. Такие печальные выводы можно сделать, если у нас продолжат игнорировать такую науку, как регионалистика.