Я отлично понимаю, что украинское ЛГБТ-сообщество (если таковым эти разрозненные кучки можно назвать) меня не поддержит – в нем каждый сам за себя и это в определенной степени хорошо. Я не хочу себя ассоциировать с движением – каждый из нас индивидуален и все вместе мы и есть движение.
Нашим геям и лесбиянкам все права достались в подарок. Они никогда ни за что здесь не боролись. Это не Америка, где гражданские свободы — результат борьбы за свои права нескольких поколений. Гей в наших СМИ, телевидении и шоу-бизнесе – это всегда какой-то фриковатый идиот. Типа Бориса Моисеева или Бориса Апреля. И такого «дурачка» общество всегда любит. Лишь в последнее время этот гротескный персонаж стал более живым и приближенным к реальности, активно заявили о себе какие-то ЛГБТ организации.
Однако, эти организации и их лидеры в своем большинстве не стремятся достичь ничего, кроме конкретной власти и новых возможностей заработка. Гей-организации, защищающие права тех, кому их права не очень-то и нужны, являются в определенной степени пародийными. Мол, в ЕС и США есть, давайте и мы сделаем, что мы, хуже, что ли. Но эти все активисты не знают и не понимают страну, они не ездят в села и маленькие города. Отсюда и странная активность, не получающая отклик в регионах.
Вы вдумайтесь – когда гей-парады и акции организовывают не обычные люди и гражданское общество, а профильные организации за иностранные деньги при участии посольств – разве это правозащитная деятельность? Это разве американская и европейская практика? Но я признаю, что хоть как-то нужно бороться за свои права, права большинства, пусть даже этому большинству людей на свои права плевать.
Но и мне, и всем украинским представителям ЛГБТ и тем, кто еще не может честно себе признаться, что он гей или лесбиянка, всеми своими пусть даже и маленькими правами, свободами и отчасти правом голоса обязаны нашим киевским гей-парадам. Какими бы ни были эти парады, независимо от моего личного отношения к ним, они выполняют функцию факела в подземелье. Однако говорить, что эти мероприятия имеют какое-то сходство с западноевропейскими – все равно что сравнивать Украину и, например, Швецию. Да, какие-то общие штрихи есть – но суть кардинально отличается.
Поэтому на ситуацию с правами ЛГБТ можно повлиять только изнутри. А это «нутро», оно хочет меняться? Возможен ли у нас Стоунволл, Кристофер-стрит? Вот, допустим, ворвалась полиция в гей-клуб в Киеве – и? Все спокойно пойдут по домам и ничего больше не будет. На завтра тысячи не выйдут на улицы столицы защитить парней и девушек, просто пришедших в свою среду. Это мы уже наблюдали много раз.
В 20-е годы ХХ столетия в Берлине уже был гей-район, в 70-х годах в США начались гей-прайды. США – это мир, в котором уже 50 лет проходят публичные демонстрации геев и лесбиянок. 50! А у нас мир, в котором двадцати-, тридцати-, сорокалетний скрытый гей выступает в каждом шоу всех наших каналов и вступает в очередную новую партию власти или примазывается к олигарху, чтобы кто-то не подумал, что он гей.
В этом разница между нашими мирами, между нашим мироощущением. Меня или кого-либо у нас нельзя сравнивать с Харви Милком так же, как нельзя нашу современную историю ЛГБТ-движения сравнивать с американской.
Наша история – история противоречий и заигрываний с системой, вместо борьбы с ней за свои права и свободы. У нас система власти, независимо от революций и лиц, опирается на низы общества. Мало того, она их впитывает в себя, становится этими низами.
Поэтому и вместо стратегий, демократии, мы видим лицемерие, двуличие, ложь, злобу, ненависть, глухоту к чужим мыслям и словам. Как мне говорил один прекрасный человек, смысл существования любой политической системы — в формировании комфортной среды хотя бы для самовыживания, не говоря уже о развитии общества.
Конечно, многие активисты и новые лица во власти могут мне сказать, что, мол, мы не Россия, у нас тут геев и лесбиянок не садят и на деревьях не вешают, не плюют в глаза в магазинах. Они правы – у нас озлобленность и примитивный поиск внутреннего врага заменился за последний год на стереотип типичного мелкого служащего времен Российской же империи: не наказывает, но и не одобряет.
Отличие между нашим и российским обществом в том, что наше тоже гомофобно, но не настолько воинствующе настроено. Украинцам просто за всеми остальными проблемами глубоко плевать на права и свободы ЛГБТ. Массовых гонений, как в России, у нас, конечно, нет, но и одобрения нет.
Большинство украинцев просто не замечают геев и то, что у них должны быть такие же права и свободы, ведь если этих прав и свобод нет ни у кого – разве стоит делать исключение для ЛГБТ сообщества?
Но если вдруг завтра очередной радикал или националист внесет в парламент закон о запрете гей-пропаганды, о принудительном лечении гомосексуалистов или еще чем-нибудь подобном – как вы думаете, как это воспримет общество? Если одновременно людям поднять тарифы на все и урезать зарплаты, то геи смогут стать хорошим громоотводом для народного недовольства.
Именно так власть себя и ведет. Она заигрывает с перманентно истязаемым ею обществом, направляя его негатив то против российских книг, то против представителей других национальностей, то против ЛГБТ.
Власть продолжает изображать иллюзию реформ, пытаясь обмануть одновременно и Запад, и общество внутри страны ничего не значащими подачками, одновременно узаконивая партийную диктатуру, покрывая взяточников и поддерживая коррупцию.
Но именно поэтому власть сама будет сожрана коллективным Дмитрием Ярошем или коллективным Олегом Ляшко. Потому что коллективные Ярош и Ляшко намного более активны, агрессивны, чем даже эта система, и они придут и всех нас съедят. Нас – не только геев, людей с инвалидностью, но и всех думающих. Любому диктатору не нужны умы – ему нужны лишь исполнители.
Это не проблема только Украины, если честно. Большинство людей в мире – конформисты, которые привыкли терпеть унижения. Даже евреи во время Холокоста во многих случаях сами шли в концлагеря, в гетто – об этом тоже нужно открыто говорить. Поэтому и люди, боящиеся говорить о своих правах и бороться за них, должны быть готовы к тому, что рано или поздно общество их подтолкнет к огромной печи очередной зачистки.
Это борьба между собственным конформизмом, любовью к хорошему ресторану и дорогим напиткам, и какой-то такой правдой, которая вдруг врывается, и никуда от нее не деться. Наступает момент, когда тебе все становится кристально ясно, и ты думаешь с тоской: «Господи, но как же в этом заведении круто, как же этот виски хорош!», — но затем все равно выходишь и говоришь то, что говоришь.
Если, конечно, у тебя есть на это силы. Людям свойственно стремиться принадлежать к большинству в любом обществе. Особенно в первобытном, когда быть в меньшинстве просто опасно.
Демократия в Украине – это власть большинства, так даже в учебниках по правоведению написано. Все, что не связано с этим большинством, либо стыдливо замалчивается, либо столь же стыдливо преувеличивается. Вот, например, попробуйте, не заглядывая в словарь, вспомнить синонимы к слову «убийца». Есть устаревшее «душегуб». Зато и я, и вы сразу можете назвать штук десять синонимов к слову «гей». То есть убивать или красть, как некоторые наши политики, — это почетно. А быть как Чайковский, Элтон Джон, Меркюри — это унизительно и гадко.
Страна, где мы родились и живем, — это первобытное общество, живущее по законам зоны. Можно из этой зоны выгнать пахана, можно поднять два огромных бунта и сменить одного пахана на другого, но суть зоны не изменится.
Зона — это первобытная система в ее апогее. Зона живет по первобытным законам, по понятиям. Не сильно отличаясь от зоны, наше общество понятийное, закон здесь роли никогда не играл. Власть, бизнес — это о понятиях, не о законе.
Гомофобия режима — это порождение гомофобии, которой пронизано все наше общество от и до. Поэтому и нужно бороться. Бороться не с властью – она лишь отражение миллионов других людей. Хотя, конечно, когда у тебя в руках телеканалы и газеты, то влиять на умы намного проще, чем проводить сотни гей-парадов. Просто собственникам топовых СМИ приятней жить в общей лжи.
Я хорошо знаю, как в нашей стране стыдно, неловко и страшно быть геем. Мне 28 лет, и мне до сих пор стыдно, неловко и страшно. Мне, например, страшно писать все, что я сейчас говорю. Мне неловко перед моими родителями, мне только в последние полгода нестыдно выходить со своим бойфрендом в свет.
Нет, я никого не упрекаю и не призываю к моментальному изменению сознанию, мол, полюбите геев и лесбиянок – и будет вам счастье. Это же полнейший бред.
В Украине достаточно нормальных, адекватный гетеросексуальных мужчин. Но где-то в природе этих мужчин произошло замыкание. У них гипертрофированная боязнь выступить на стороне слабого, «не такого», и от того самому показаться обществу слабаком. Потому что на зоне место слабого — у параши. И того, кто прикасается к нему, защищает его, «мужики» обязательно попытаются опустить.
Вы многих знаете гетеросексуальных мужчин и женщин, которые защищают права геев и лесбиянок? Даже на последнем гей-параде в Киеве из всех проевропейских на словах политических сил присутствовало лишь трое народных депутатов от президентской партии. И то еще неизвестно, зачем конкретно они там присутствовали, потому что тематика ЛГБТ уже через несколько месяцев после парада их перестала интересовать (исключение – Светлана Залищук).
Как бы то ни было, вся эта показная квазимужественность — от глубинного ощущения собственной мужской несостоятельности. И это уже – далеко не проблемы ЛГБТ общества. Это общая проблема украинского социума, который через 25 лет после распада советской империи так и не стал европейским в ценностном измерении.
Я открыто заявил об этом потому, что понимал, что так нужно, может быть, даже не столько для меня, сколько для слесарей, врачей, учителей, водителей, мелких чиновников, торговцев на рынке, юристов и адвокатов, - всех тех, кто до сих пор боится. Боится себя, боится друзей, семьи, общества. Кто привык жить в страхе и во лжи.
Я понимаю, что многое потеряю. При этом я готов это потерять, чтобы дальше иметь право на собственное мнение и самовыражение. Я хотел чего-то другого – и я нашел способы это осуществить.
Я знаю, что не буду умирать с голоду. Не знаю, правда, останусь ли я жив и невредим в кратко- и среднесрочной перспективе, но я не привык жить по законам зоны, не умею, не хочу.
Конечно, мой каминг-аут не облегчил жизнь большинству ЛГБТ в Украине. Я – не настолько известная личность, чтобы помочь своим поступком тысячам других. Но совершенно точно, когда в обществе наступит хоть какое-то облегчение, когда общество не будет ожесточаться, эта история вернется. И через мою историю и многие другие, менее заметные, но тем не менее сильные и правильные истории, будет приобретено большое количество свободы для других людей. Когда они поймут, что это не страшно, – а сейчас это страшно, – они смогут это сделать.
Мне кажется, не имеет смысла проживать жизнь, чтобы заработать очередной лям или лярд евро или долларов. Что толку в количестве денег, если ты несчастен? По-моему, это просто скучно и по-скотски по отношению к себе.
Не будьте такими. Мы можем все изменить, честно-честно.