Майдан, аннексия Крыма, вторжение на Донбасс сегодня слились для нас в одну общую неразрывную череду событий. Для нас – образца 2017 года – сбитого «Боинга» не было бы без расстрела на Институтской. А захваченного Донецка – без разгона студентов в ноябре 2013. Мы привыкли считать аннексию – реакцией на Майдан. Донбасс – продолжением Крыма. Для нас все трагические и героические события последних лет – это главы одной и той же книги. Но в тот момент, когда происходило каждое из этих событий – мы понятия не имели, что будет дальше.
Человек принадлежит своему времени. Он неотделим от него – со всеми своими заблуждениями и ошибками
Мы пишем эту книгу в режиме реального времени – страницу за страницей, раздел за разделом. И по мере того, как открываются новые обстоятельства – мы пересматриваем свои собственные рефлексии по поводу предыдущих глав. В 2015 году любой, кто засомневался бы в Надежде Савченко – был бы поднят общественным мнением на вилы. А в 2017 году оно точно так же поднимет на вилы того, кто продолжает на ее счет испытывать иллюзии.
Но в том и особенность, что человек принадлежит своему времени. Он неотделим от него – со всеми своими заблуждениями и ошибками. Более того – он продукт эпохи: именно контекст обстоятельств заставляет нас складывать свое отношение к людям и событиям, к прогнозам и прошлому.
Весной 2014 года легко было произносить «я знал, что Майдан победит». А в 2013 году на это в лучшем случае можно было лишь надеяться. Потому что история уличных протестов ковалась в режиме реального времени. И только упорство тех, кто не ушел с улиц, избавило страну от Виктора Януковича.
Весной 2015 года легко было говорить, что Донбасс стал продолжением Крыма. Но когда российские войска ездили по полуострову – мы понятия не имели, какая кровавая каша заварится спустя два месяца на востоке страны.
Если бы мы встретились с самими собой из 2013, 2014 или даже 2015 года – совершенно не факт, что мы бы нашли общий язык
Весной 2016 года легко было осуждать Минские соглашения. Но в 2015 году их заключали лишь для того, чтобы страна получила передышку, а ежедневные потери на фронте перестали исчисляться двузначными цифрами.
Время меняет нас и наши ощущения. И эта незаметная трансформация создает у нас ощущение, будто мы всегда были такими, как сейчас. А на самом деле мы просто не помним самих себя из нашего недавнего прошлого. И если бы мы встретились с самими собой из 2013, 2014 или даже 2015 года – совершенно не факт, что мы бы нашли общий язык.
Я помню, как в 2014 году вся Украина, прильнув к экранам, следила за тем, как ее военные в Крыму не спускали флаги. Приказов из Киева не было, техника не ездила, военное положение не вводили. После бегства Януковича армия оказались в правовой ловушке. Она делала то немногое, что было в ее арсенале в тот момент – не принимала новую присягу в условиях тотальной неразберихи. Мы считали это героизмом.
Нам, отученным от мысли, что у страны есть армия, уже это пассивное сопротивление казалось подвигом и поступком. Страна свыкнется с войной куда позже – когда будут Иловайск и Дебальцево, Донецкий аэропорт и Саур-Могила. Активная фаза приучит нас к мысли, что армия может не только сидеть в обороне, но и устраивать наступления. Не только стиснув зубы стоять на месте, но и наступать. И все эти затяжные бои в сознании многих обнулят «крымскую осаду». Заставят обывателя считать ее недостаточной.
Накануне войны все мы были полны иллюзий и сомнений, от которых избавлялись на протяжении следующих трех лет
Появятся те, кто начнет осуждать вышедших на материк в 2014 году офицеров за слабохарактерность и нерешительность. Хотя в феврале 2014-го львиная доля бросающих камни говорила и писала совершенно иное. И в тот момент, когда социальные сети введут поиск постов по датам – у нас будет повод в этом убедиться.
На самом деле, это психологическая подмена. Накануне войны все мы были полны иллюзий и сомнений, от которых избавлялись на протяжении следующих трех лет. Но выносить приговоры самим себе неприятно – и потому обыватель выносит их окружающим. Так, словно он сегодняшний был точно таким же и раньше, а все остальные – нет.
Не надо врать самим себе. Три года назад мы были другими. И спустя три года тоже будем другими. И чаще всего под каждой инквизиторской мантией прячется коллекционер собственных ошибок, которые он пытается осуждать в окружающих.
Впервые опубликовано на "Крым. Реалии"