Однако, в первые же дни после передачи эстафеты от ВККС Высший совет правосудия уже имел достаточно оснований, чтобы официально заявить о волне дискредитирующих публикаций с целью давления на состав Совета. С тех пор тенденция усилилась. Это не жесткая критика или общественное недовольство общей картиной. Это публично озвученные требования, с указанием конкретных фамилий — и из списка кандидатов в Верховный Суд, и из состава Высшего совета правосудия.
Начну с себя. 8 сентября появилось заявление Реанимационного пакета реформ, где намекают на конфликт интересов в случае, если я как подозреваемый по известному всей стране уголовному делу буду участвовать в голосовании за кандидатов в уголовную палату будущего Верховного Суда. Хочу напомнить, что знание законодательства — суть моей профессии. Понятие «конфликт интересов» прописано в законе «О предотвращении коррупции», и его юридическое содержание мне понятно. В то же время, в законодательстве есть понятие презумпции невиновности, и об этом мне приходится напоминать не только сотрудникам Генеральной прокуратуры, которые в период расследования дважды не смогли добиться отстранения меня от обязанностей члена ВСП, но и «экспертам» по резонансным делам. Еще нужно напомнить, что 8 августа прокуратура демонстративно вручила мне обвинительный акт, но уже больше месяца не передает дело в суд. В каком суде это дело будет рассматриваться, мне не известно, но те, кто публично требует от меня самоустраниться от прямых должностных обязанностей, уже знают, что дело будет в суде, результатом будет обвинительный приговор, и я буду его обжаловать во всех инстанциях вплоть до Верховного суда. Любопытно, откуда эксперты получают свои данные, чтобы так уверенно прогнозировать рассмотрение дела Гречковского в кассации? Мне бы, например, сейчас хотелось понимать, попадет ли дело в суд без нарушения подсудности и когда.
Теперь вернемся к конфликту интересов. Официальные разъяснения по конфликту интересов, согласно закону, предоставляет Национальное бюро по вопросам противодействия коррупции. Именно туда я обратился официально 7 августа 2017 года. 15 августа НАПК предоставила мне ответ, цитаты из которого важно привести. Так, на вопрос о наличии потенциального конфликта интересов при рассмотрении рекоммендаций ВККС относительно кандидатов в Кассационный уголовный суд в составе Верховного Суда в связи с возможностью рассмотрения уголовного производства относительно меня судьями этого суда, а в дальнейшем и судьями Большой Палаты Верховного Суда, ответ НАПК отрицательный. Дословно: «Поскольку на сегодня отсутствуют основания для рассмотрения уголовного производства относительно Вас Кассационным уголовным судом, а соответственно и Большой Палатой Верховного Суда, в описанной ситуации частного интереса, а потому и конфликта интересов, не усматривается». Более того, ведомство акцентировало на том, что участие в участие в заседаниях ВСП и принятии решений по кандидатам в Верховный Суд является обязанностью членов Совета и реализацией законных полномочий по формированию высшей судебной инстанции.
Далее. Сегодня на заседании Высшего совета правосудия были рассмотрены мои заявления о самоотводе при рассмотрении 6 кандидатур, претендующих на назначение в разные кассационные палаты. Отводы поданы на основании статьи 33 закона «О Высшем совете правосудия» и содержат конкретные мотивы для каждой фамилии.
Эти заявления Совет не удовлетворил, кроме одного- по кандидатуре Богдана Львова, главы ВСХУ. соотношение голосов «за» и «против» не знаю, поскольку есть тайна совещательной комнаты. Таким образом, коллегиальное решение ВСП подтверждает, что конфликта интересов у меня нет.
Из этих двух официальных позиций — НАПК и ВСП — вывод очевидный: законность моего участия в рассмотрении материалов, обсуждении и голосовании за кандидатов в Верховный суд не вызывает сомнения ни у ведомства, ответственного за антикоррупционную политику, ни и у Высшего совета правосудия на самом ответственном этапе реализации судебной реформы. Быть частью этого процесса — это не мое право, а обязанность. Так что, когда я буду принимать участие в формировании Верховного суда, я буду просто делать свою работу. Уходить от своих обязанностей я не привык.