Доминирование национальных государств, как формы организации государственного правления, в истории Европы закрепилось в международном праве в 1648 году, во время подписания Вестфальского мира, которым закончилась одна из самых кровопролитных войн в истории Старого Света, и в которой было особенно много потерь среди гражданского населения. Поэтому принцип, когда главным действующими лицами европейской истории были монархи, был заменен принципом национального суверенитета. Войны и присоединения территорий в Европе продолжались. На руинах Священной Римской империи были созданы потом Австрийская и Германская империи. Однако, понятие суверенитета стран и империй теперь связывалось с народами, их населявших, а не с королями и императорами.
Именно на этот период приходится стремительное распространение промышленного мануфактурного производства в Западной Европе, пришедшего на смену средневековым ремесленным гильдиям, началась зарождаться бюрократия, деловая и национальная государственная, которая во многом отвечала актуальным тому времени потребностям развития промышленности и международной торговли. Объемы европейской внутренней и международной торговли и промышленного производства значительно выросли, и поэтому странам понадобился крупный государственный аппарат. Войны стали также более затратными. Они уже больше не походили на те средневековые феодальные «стычки», в которых участвовало, как правило, с обеих сторон не более 25-30 тыс. человек.
В общем, укрупнение европейских государственных формирований и возникновение значимого бюрократического государственного аппарата полностью отвечало потребностям промышленного, торгового и военного развития Европы того времени. Экономики европейских стран стали более автаркичными, чем это было до XVII века. И так продолжалось вплоть до конца XX века, пока не началась мировая информационная революция. Создание компьютеров и сети интернет, как в свое время создание парового двигателя Уатта, кардинально изменило природу мирового промышленного производства. С внедрением информационных технологий в промышленное производство компаниям стало возможным производить товары не только у себя в стране, а и в странах, находящихся за тысячи километров. Произошла глобализация мирового производства.
Немецкий социолог и политический философ Ульрих Бек сказал по этому поводу, что «идеал автаркического государства ушел в прошлое», а национальные компании все больше и больше эмансипировались от национальных государств. Произошла замена производства, ориентированного в расчете на локальный рынок, к производству, ориентированному на мировой рынок, или, по крайней мере, на несколько национальных рынков. В первой половине 1990-х годов началось расширение западного промышленного производства в Китай, а после расширения ЕС, в конце XX - начале XXI века, началась бурная внутриевропейская торговля с вновь прибывшими странами.
Но это была не только торговля. Западноевропейские компании стали энергично размешать также и производства в этих странах. Словакия, например, стала крупнейшим производителем немецких автоконцернов. С точки зрения логики промышленного производства словацкие заводы Volkswagen, так же важны для концерна, как и немецкие. Основные производственные мощности Apple находятся на Тайване - на заводе Foxconn.
То есть, изменения в промышленном производстве и международной торговле пришли в несоответствие с политикой национальных правительств, которые были порождены в соответствии с Вестфальской системой международных отношений, ориентированной, прежде всего, на развитие национального производства. Таким образом, по сути современная информационная парадигма, как в свое время развитие промышленных мануфактур и религиозные войны между развитым промышленным Севером Европы и отсталым ее Югом в XVII-XVIII вв., сейчас в Западной Европе требует переформатирования и государственной политической надстройки. Тогда это привело к «поствестфальскому мироустройству», теперь это приведет ко все большей и большей автономизации европейских регионов, возврату их, как сказал итальянский писатель и философ Умберто Эко, к «новому средневековью» в политическом плане, но уже высокотехнологичному, в отличие от «старого средневековья» - в промышленном плане.
Этот процесс, как и тогда в XVII веке, начнется с самых развитых в экономическом отношении стран, в которых к тому же имеются и определенные исторические предпосылки (Каталония была насильственно включена в свое время в состав Испании в результате завоевания в 1714 году). Однако это не означает развал Европы. Европа была раздроблена, но относительно едина по отношению к остальному миру и в Средние века, и в Новое время. Едина она будет и сейчас - в Европейском союзе. Но постепенно членами этого союза будут становится не национальные государства, а европейские провинции, такие, как Каталония и, возможно, в недалеком будущем, Фландрия и Валлония - антагонистические части Бельгии. То есть, эти провинции найдут свое единство и идентичность в новом, более крупном политическом союзе - ЕС, а не в меньшем союзе - как то, или иное, национальное государство.
В Украине, возможно, также начнутся похожие процессы, но ощутимо позже. Мы значительно цивилизационно отстаем в своем развитии от Западной Европы и других развитых в промышленном отношении регионов мира. До того, как мы не сравняемся в развитии хоть с некоторыми из них, мы будем неделимым национальным государством (только внешняя агрессия может этому помешать). Нам только предстоит решить вопросы перестройки своей экономики, согласно требованиям современного технологического мира. И только потом мы столкнемся в своей истории с такими проблемами, с которыми уже сейчас сталкиваются в своем развитии такие страны, как Канада, Великобритания, Испания, Бельгия. Тем не менее, моделировать эти процессы нужно сейчас, чтобы потом они не стали для нас неожиданностью, как, например, стала неожиданностью российская военная агрессия.