Пока однозначно позитивным результатом минской встречи может похвастаться только президент Белоруссии Александр Лукашенко. Для «последнего диктатора Европы» эта встреча оказалась хорошей возможностью повысить свою рукопожатность на Западе. При чем без малейших преобразований внутри страны.
Для других участников эти переговоры должны были состояться как факт. Стороны приехали в Минск с набором деклараций, которые нужно было озвучить. Возможно, на этапе установления диалога это – не самый плохой сценарий.
Повестка дня прошедшей минской встречи включала в себя три части – имплементация Соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС, «газовый вопрос» и вооруженный конфликт на Донбассе. События на украинском востоке были наиболее горячей темой. Это откровенно признала представитель ЕС по внешней политике и безопасности Кетрин Эштон. Это понимали абсолютно все, кто следил за встречей.
Но война на Донбассе оказалась последней в списке обсуждения. Просто потому, что она – следствие, а не причина происходящих вокруг Украины событий. Она, в том числе, цена выбора, который сделала наша страна
Именно Соглашение между Украиной и Евросоюзом стало первой темой переговоров. Путин в очередной раз рассказал миру об угрозах, которые, по его мнению, несет для России Соглашение об ассоциации между Украиной и ЕС. Например, введение Украиной технических регламентов Евросоюза, подходы к фитосанитарным нормам, появление нулевых пошлин на импорт европейских товаров в Украину и вероятность реэкспорта через нее европейских товаров. По мнению Путина, новые условия ставят ряд барьеров для экономического сотрудничества Украины и России и грозят последней совокупным ущербом на уровне 100 млрд. рублей. Также российский президент говорит об убытках от Соглашения самой Украины. Хотя в заботу с его стороны сейчас готовы поверить не многие украинцы.
Истина при этом как всегда находится где-то по середине. Соглашение об ассоциации в своем нынешнем виде действительно создаст препятствия для сотрудничества Украины и РФ. И российские компании действительно будут терпеть убытки. Но перспектива потери 100 млрд. рублей не могла стать для России стимулом к ввязыванию в затяжной конфликт мирового масштаба. Хотя бы потому, что пакеты санкций, введенные против РФ, уже нанесли ей куда больший вред.
Для Путина подписание Соглашения Украиной в его нынешнем виде – это геополитическое поражение, которое не имеет денежного эквивалента. И оно несоизмеримо с экономическими последствиями этого документа. Для российского президента это принципиальный поединок, цель которого – вытянуть Украину из западной орбиты влияния.
Ставки в этом поединке сейчас подняты до максимума. Подписание политической, а потом и экономической части Соглашения не остановило Россию. Европа по-прежнему не может сказать, что выиграла борьбу за Украину и теперь, спустя почти год противостояния, стороны пришли к необходимости диалога. Европа и РФ инициировали минскую встречу, не желая продолжать взаимное бичевание санкциями и лишением рынков. Украина в этом диалоге – «виновник торжества» и потому обязательный участник.
Минская встреча стала первыми переговорами уровня «Таможенный союз – Украина – Европейский Союз» после подписания нашей страной Соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Она, как это не странно, в принципе стала первой встречей трехстороннего формата по этой теме.
Было решено, что теперь переговоры по теме Соглашения между Украиной и ЕС продолжатся в рамках контактных групп Россия-Украина-ОБСЕ и Россия-Украина-ЕС. К 12 сентября стороны должны сформулировать предложения по урегулированию противоречий, которые возникнут после ратификации соглашения об ассоциированном членстве Украины в Евросоюзе.
Для России это принципиально важная цель. Чтобы сомнений не было, эти пожелания на следующий день после Минска, 27 августа, повторили в правительстве России и в Кремле. О возможных предложениях России по коррекции базового соглашения об ассоциации Украины с ЕС заговорили министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев и помощник президента РФ Андрей Белоусов.
О каких конкретно изменениях идет речь – не уточняется. Понятно, что в оптимальном для Путина варианте это был бы выхолощенный документ, который теряет первоначальные экономические и, самое главное, политические смыслы.
Интересно, что Соглашение в его нынешнем виде не устраивает и украинскую сторону. Некоторые из ее пунктов создадут дополнительные сложности для и без того слабой национальной экономики. Именно этим объясняется уже более чем двухмесячная заминка с ратификацией Соглашения в Верховной Раде. Ее откладывают настолько, насколько это позволяет дипломатия и терпение избирателей. При этом Петр Порошенко декларирует твердое намерение Украины ратифицировать Соглашения об ассоциации уже в сентябре. Что по умолчанию предполагает ратификацию документа именно в том виде, в котором он был парафирован в 2012 году.
Характерно, но такую однозначность и решительность в вопросе норм Соглашения сейчас уже не демонстрирует Европа. Еврокомиссар по торговле Карел Де Гюхт хоть и заявил, что текст Соглашения не подлежит изменению, но тут же добавил, что есть «определенная степень гибкости в реализации регулятивной части соглашения». При этом Де Гюхт подтвердил проведение трехсторонней встречи по имплементации Соглашения 12 сентября. Для европейцев это кардинальная смена подхода в обсуждении Соглашения об ассоциации с Киевом. Раньше о привлечении к переговорам россиян не могло быть и речи.
Не новой идея трехстороннего формата оказалась и для украинской стороны. Конфликты в вопросах торговли с РФ, которые начались еще в августе 2013 года, вынудили Украину признать, что нормы Соглашения об ассоциации с ЕС привнесут сложности в экономические отношения с Россией. В сентябре 2013 года украинским Кабмином было принято решение о необходимости проработать возможность проведения консультаций с ЕС и Россией. В том числе – в трехстороннем формате. Позже, 21 ноября, Кабинет министров пошел дальше, инициировав создание трехсторонней комиссии при участии ЕС и Российской Федерации.
После начала Евромайдана, в декабре 2013 года, тему трехстороннего диалога украинская сторона поднимала уже в Брюсселе. Тогда к еврочиновникам приехала делегация Кабмина. С тезисами о необходимости создания трехсторонней комиссии в Брюсселе выступил, в частности, министр доходов и сборов Александр Клименко.
По словам нашего источника в МИД, данные, которые приводил экс-министр на переговорах в Брюсселе, указывали на критичные показатели экспорта и импорта в отношениях с Россией. По его оценкам, только снижение таможенных платежей после создания зоны свободной торговли с ЕС могло составить от 430 до 640 млн. евро. Украина высказывала серьезные опасения по поводу падения платежей в украинский бюджет, который на тот момент на 82% формировался за счет налоговых и таможенных платежей, которые контролировались Миндоходов.
Среди предприятий, которые уже ощутили на себе сложности от обострения торговых отношений с Россией, Клименко тогда называл производителей стали, грузовых железнодорожных вагонов, труб, турбин. Им обещали помочь им рассрочкой налоговых обязательств, но объяснял европейским коллегам, что этот механизм – потери бюджета, отложенные во времени. Также шла речь о возможном росте социальных рисков из-за сокращения производства и выразил нежелание украинской стороны допустить повторения греческого сценария.
Вариантом выхода из сложившейся ситуации тогда видели создание некой «подушки безопасности» в виде запуска совместных с Европой инвестиционных проектов, и проведение трехстороннего обсуждения условий Соглашения с привлечением России. Хотя общие результаты тех переговоров оказались позитивными, идея трехсторонних переговоров в ЕС поддержки не получила. Еврочиновники сослались на то, что «таких прецедентов не было».
События последнего года показывают, что тогда этот прецедент стоило создать. Ведь сейчас мы пришли все к тому же трехстороннему формату. Это дежавю с той лишь разницей, что за последний год Украина пережила больше, чем за все 23 года независимости. Кровь и подъем патриотизма, разрушения и мобилизация сил. Все это мы пережили на закольцованном пути внешней политики – от разговора о трехсторонней схеме в Брюсселе к разговору о трехсторонней схеме в Минске. Тогда украинских чиновников не услышали. Сейчас к необходимости этого формата европейцы пришли уже без помощи украинской стороны.