Вечером одиннадцатого сентября 2001 года, вырвавшись наконец с работы, я примчался в гости к другу. Он праздновал день рождения, и я предвкушал весёлые разговоры за обильным столом. Когда друг открыл мне дверь, я сразу понял, что случилось что-то экстраординарное. Всегда спокойный и жизнерадостный, он был сильно встревожен.
Голос телевизионного диктора был слышен даже в коридоре. Он говорил о теракте в Нью-Йорке. Об атаке на знаменитые «башни-близнецы».
Новости на всех каналах были только об этом. Сидя на диване в гостиной, мы с другом заворожённо смотрели на кадры, на которых управляемые террористами самолёты врезались сначала в первую, а затем во вторую башню Всемирного торгового центра. Всё происходящее казалось совершенно сюрреалистическим, оторванным от реальности. Облик Манхэттена без этих башен давно не воспринимался, они казались чем-то естественным, присущим ему изначально. Помню, как мой нью-йоркский родственник в первый мой приезд в Большое яблоко привёз меня в даунтаун Бруклина, на набережную, чтобы показать оттуда башни, освещённые закатным солнцем. Это было эталонной картинкой с открытки – Манхэттен, Бруклинский мост, башни-близнецы…
Лишь через несколько минут меня пронзила мысль о том, что нужно позвонить папе. Он работал не в «близнецах», но каждое утро и каждый вечер по пути на работу пересаживался на станции метро Cortlandt Street, которая находилась прямо под ними и была, как я узнал позже, полностью разрушена. А первый самолёт врезался в Северную башню в 8:46 утра…
Я звонил папе в течение четырёх часов. В ответ - тишина.
Уже утром, проснувшись, я увидел смс от него. Связь в Нью-Йорке включили лишь поздно вечером.
Как только там наступило раннее утро, я позвонил ему. Он рассказал, что проехал ту самую станцию за сорок минут до первого самолётного тарана. И из окон своего офиса – он работал тогда в Нюарке – видел, как второй самолёт врезался в Южную башню. Как горели и затем рухнули обе башни.
В Северной башне в это время находился племянник папиной второй жены, двадцатиоднолетний Володя Савинкин. Офис его компании Cantor Fitzgerald был на верхних этажах башни, со 101 по 105 этаж. Самолёт врезался в здание на уровне 94-98 этажей.
Никаких шансов выжить у него не было.
В тот день у папы в офисе никто не работал. Компания сняла гостиницу рядом с офисом для тех, кто решил не ехать на ночь домой – общественный транспорт начал вновь функционировать лишь вечером.
А в жизни родственников тех, кто работал в башнях, начался ад. Связь не работала, общественный транспорт тоже. Выяснить судьбу своих родных было невозможно. Все официально считались пропавшими без вести.
На следующий день в Сети появился сайт, на котором были указаны имена всех сотрудников всех компаний, находившихся в башнях. Против имён многих было указано название того или иного госпиталя, в котором находится пострадавший.
Это было ужасным, бесчеловечным фейком.
Отчаявшиеся родные метались по госпиталям. Их было много – по распоряжению тогдашнего мэра города, Рудольфа Джулиани, для принятия пострадавших было подключено около двухсот госпиталей – в Манхэттене, Квинсе и даже Нью-Джерси. В это же время добровольцы отстаивали долгие часы в очередях, чтобы сдать свою кровь.
Кровь не понадобилась. Ни в одном госпитале не было раненых. Были или выжившие, или погибшие.
Надежда постепенно уходила.
Город моментально организовал несколько семейных центров, в которых с родственниками работали психотерапевты. Подойти к этим центрам без слёз было невозможно – все заборы и стены вокруг были обклеены флаерами с портретами пропавших.
Вскоре у членов семей пропавших без вести стали брать образцы ДНК… А затем к ним домой стали приезжать агенты, приносившие скорбную весть.
В результате теракта 9/11 в зданиях Всемирного торгового центра погибло 2606 человек. На сегодняшний день идентифицированы останки лишь 1642 человек. Ещё 1111 жертв не опознаны.
Триста пятьдесят восемь погибших были сотрудниками компании Marsh & McLennan. Сто семьдесят пять – сотрудниками Aon Corporation. Погибли триста сорок три пожарных, восемьдесят четыре служащих Портового управления, двадцать три полицейских.
Больше всех сотрудников потерял инвестиционный банк Cantor Fitzgerald. В Северной башне погибли шестьсот пятьдесят восемь его сотрудников – все, до единого, находившиеся в этом офисе. Почти семьдесят процентов всего персонала банка…
Среди них был и одессит Володя Савинкин. Он работал на 101 этаже.
Его отец, Валерий Савинкин, работал в то время программистом в Джерси-Сити, и окна его офиса выходили как раз на Манхэттен. Он видел дым, идущий из башни, но сразу оценить масштаб трагедии не мог – самолёт врезался в башню с другой стороны. Он побежал на станцию, чтобы скорее добраться до Всемирного торгового центра, но проход к поездам перекрыли, и ему пришлось вернуться в офис. Когда там началась эвакуация и все сотрудники вышли на улицу, Валерий увидел, как обрушилось Северное здание, в котором работал его сын.
Савинкины переехали из Одессы в Бруклин в середине 1990-х. Володе было шестнадцать лет. Он поступил в Pace University и был очень рад тому, что устроился на работу в такую известную компанию, как Cantor Fitzgerald.
Рядом с Володей, на том же 101 этаже, работала Марина Герцберг. Семья Герцбергов переехала в Нью-Йорк из Одессы в 1980 году. Родители гордились дочерью, которая отлично училась в школе Mark Twain, потом поступила в специализированную школу Stuyvesant, а степень бакалавра получила в Бингемтонском университете. В 2001 году двадцатипятилетняя Марина решила стать магистром и поступила на вечернее отделение в Baruch College. Первый её рабочий день в Cantor Fitzgerald был четвёртого сентября, за неделю до трагедии...
Людмила Ксидо переехала в США из Одессы в 1979 году. Вместе с ней должны были уехать муж и брат, но они погибли во время ужасной авиакатастрофы 17 марта 1979 года – тогда вскоре после взлёта из московского «Внуково» разбился летевший в Одессу самолёт ТУ-104. Людмила уехала в Америку с сыном, там вновь вышла замуж и родила ещё двух сыновей. Она работала консультантом в компании Accenture, и в тот ужасный день вместе с другими пятью сотрудниками работала в комплексе Windows on the World, располагавшемся на верхних, 106 и 170-м этажах Всемирного торгового центра.
Александр Брагинский родился в Одессе в 1963 году. В 1979 переехал с семьёй в Штаты. Окончил Квинс-колледж, работал в швейцарском банке, в компании Mitsubishi, а потом стал финансовым консультантом в агентстве Reuters. Утром 11 сентября он не должен был быть в ВТО, но пришлось заменить коллегу на важном совещании… Оно проходило на несколько этажей выше офиса Cantor Fitzgerald. Его бумажник нашли 12 сентября и передали его матери - Нелли Брагинской. Позже она отдала найденные вещи в Мемориал 11 сентября.
Через четыре года после трагедии Валерий Савинкин открыл в бруклинском Asser Levy Park мемориал, посвященный русскоязычным жертвам теракта 11 сентября. Ему помогал Роман Герцберг, папа Марины. Герцберги и Савинкины создали некоммерческую организацию September 11 Family Group для семей выходцев из стран СССР, погибших во время теракта. Вместе они собрали деньги на монумент и получили разрешение на установку от местных властей.
На бронзовой доске мемориала выбиты имена восемнадцати погибших, а рядом растёт груша – дочка той самой груши, того единственного дерева, которое чудом выжило во время катастрофы.
А в Одессе, перед входом в школу номер 83, в которой учился Володя Савинкин, в 2007 году была установлена в его честь мемориальная доска.
Валерий Савинкин, который много лет руководил Одесской общиной Нью-Йорка, был председателем мемориального комитета Холокоста и представителем русскоязычной общины у конгрессмена Хакима Джеффриса, умер в 2017 году. В мае 2018-го на Брайтон-Бич в его честь назвали улицу.
По инициативе Нелли Брагинской именем Алекса Брагинского теперь названа улица в Квинсе, неподалёку от дома, в котором он жил. А приморском районе Хайфы, Кирьят Шпринцак, раскинулся «Парк Алекс». Квинс-колледж переименовал Президентский конференц-зал в библиотеке имени Розенталя в «Alexander Braginsky Conference Room».
Каждый год у мемориала в Бруклине собираются родственники погибших. По сложившейся традиции они зачитывают имена тех, кто ушёл из жизни за прошедший год, и тех, кто в этот год родился. К счастью, в последние годы родившихся всегда больше.
*
В первое время после трагедии её годовщину отмечали прямо в котловане. Там устанавливали бассейны, и родственники погибших спускались по пандусу вниз. А наверху были горы цветов – выше человеческого роста. Торжественно зачитывали фамилии всех жертв. И каждые пятнадцать минут менялся состав караула.
Постепенно семейные центры закрылись. Остался один, напротив Ground Zero, на 22 этаже соседнего здания. Там были две больших комнаты, и родные обклеили их теми самыми флаерами… Туда приходили, чтобы зажечь свечу. Приносили цветы.
Когда начали строительство нового центра и мемориала, церемонию стали проводить рядом.
Сейчас церемония проходит во дворе мемориала, у бассейнов. Там посадили специально выращенные белые дубы, а центральное место занимает та самая выжившая после катастрофы груша. На парапетах вокруг северного и южного мемориальных бассейнов Национального мемориала и музея 11 сентября выбиты имена 2983 погибших. 2977 человек были убиты в результате нападений 11 сентября и шесть человек - в результате взрыва во Всемирном торговом центре в 1993 году. Имена погибших расположены в специальном порядке – рядом с именами тех, с кем они рядом работали, тех, с кем они жили, и, очень возможно, тех, с кем они умерли.
Родственники погибших и посетители мемориала оставляют у бассейнов цветы. Обычно розы. Стебли их ломают, чтобы сделать короче, и стараются вставить прямо в узкие щели вырезанных букв.
Если вы будете там, помните, что среди имён погибших есть и имена одесситов.
Владимир Савинкин, Марина Герцберг, Алекс Брагинский, Людмила Ксидо.